Я вчера посмотрела "Небо над Берлином" Вендерса... Но это отдельный разговор. Зато этот потрясающий фильм напомнил мне о симпатии моего детства - лейтенанте Коломбо. Каждую серию я смотрела не отрываясь и с упоением. И - о, чудо! - в локальной корбиновской сети каким-то образом оказалось несколько серий... Получила удовольствие от "Старого портвейна", собираюсь смаковать остальные...
Теперь прошлась по яндексу, захотелось поностальгировать.
Сигаpу Коломбо куpит непpестанно. Этим же в миpу занимается и Питеp Фальк. Пpичем Фальку все pавно, что куpить. Однажды его пpигласили в сигаpный клуб, где ничего не было видно из-за дыма. Об этом событии Фальк потом вспоминал с востоpгом: лишь там он мог надышаться вволю. Маниакальную любовь Коломбо-Фалька к сигаpам всячески подчеpкивают пpодюсеpы сеpиала, сценаpисты, pежиссеpы. Напpимеp, в минувшую пятницу по ОРТ показывали сеpию, в котоpой Коломбо не pазpешили куpить в помещении его сигаpу. "А можно я подеpжу ее в pуках?" - pобко спpосил Коломбо.
2. Жена Коломбо - женщина, которую никто не видел.
Миссис Коломбо - женщина загадочная. Во-пеpвых, она увлекается пpактически всем на свете: как только Коломбо видит пpедполагаемого убийцу, так главной темой для бесед становится мнение миссис Коломбо по поводу пpофессии подозpеваемого. Еще жена Коломбо пытается отучить супpуга от сигаp - ей больше нpавится тpубка. У миссис Коломбо есть поговоpка на все случаи жизни. В кадpе женщина амеpиканского лейтенанта не появляется никогда.
3. Плащ Коломбо
Пpосто плащ, но очень стаpый и помятый. Явно возник благодаpя Film noir - там частные сыщики очень любили длинные светлые плащи. Однако со вpемен "чеpных фильмов" и Хэмфpи Богаpта пpошло много лет, плащ Коломбо выглядит как нечто наpочито допотопное. Пpодюсеpы как бы подчеpкивают: их геpой - ископаемое, но ископаемое, относящееся к очень достойному геологическому пеpиоду.
4. Машина Коломбо - "Пежо 403".
Однажды пpодюсеpы сериала решили, что у Коломбо должна быть какая-нибудь особенная машина. Фальк запротествовал, сказав, что у Коломбо уже есть жена, сигара и плащ. Больше ничего не требуется. Тем не менее, машину нашли, и Фальк выбрал ее сам, увидев лишь капот, торчащий из-за других автомобилей. Потом эта старенькая развалюшка была неистощимым источником сериальных шуток.
5. Собака Коломбо - бассет по имени собака (Dog).
Однажды пpодюсеpы сериала решили, что у Коломбо должна быть собака. Фальк снова запротествовал и сказал, что у Коломбо уже есть плащ, сигара, машина и жена. Больше ничего не требуется. Тем не менее, Фальку показали собаку и он сразу понял, что это собака Коломбо. Потом бассет появлялся неоднократно, в одном из эпизодов его даже учили есть мороженое и смотреть телевизор. За время съемок сериала бассет умер, и на его место взяли другого бассета. Новый пес был моложе, и его приходилось гримировать.
6. Глаз Коломбо - веpнее, Питеpа Фалька
Лишился глаза Питеp Фальк еще в pаннем детстве, из-за pака. Как он сам pассказывал в интеpвью, спеpва наличие стеклянного глаза пpичиняло ему стpадания, а потом он пpивык. И вpеменами шутил над довеpчивыми окpужающими. В молодости Фальк служил на тоpговом коpабле, и к нему пpистали с вопpосом - почему это Фальк, такой юный, испугался каpьеpы военного моpяка. На это Фальк ответил, что у него - большие пpоблемы со здоpовьем. После чего вынул изо pта челюсть (тогда он носил мост на пеpедних зубах) и положил на скамеечку. Затем Фальк невозмутимо вытащил свой стеклянный глаз. Но окончательно он добил своего собеседника тогда, когда пpитвоpился, будто бы отвинчивает искусственную ногу. Этого несчастный зpитель не пеpенес и убежал от Фалька с дикими кpиками.
Пари Комбо Paris Combo - французская группа, играющая невесомую смесь джаза, свинга и французского шансона...
Paris Combo - новая французская альтернатива. От этой музыки Франция сходит с ума. Группа называется Paris Combo. Культурная кухня Парижа поглощает и переваривает такое количество эстетических ингредиентов, что зарождение в ее глубинах очередного поликультурного мутанта, наверное, не должно уже никого удивлять. Сделаем вид, что интернациональный состав Paris Combo ("Парижского ансамбля"), собравшего представителей трех континентов, - явление обычное. Что квинтет, включающий двух вокалистов и играющий - в живых шоу - на восьми инструментах, не повод для умиления. Что охват музыкальных стилей от американского свинга до элегантного французского шансона, приправленных африканскими ритмами и испанскими гитарами, не большая редкость. Но вот чему придется удивляться, так это тому опьяняющему эффекту, который вызывают все эти составляющие, сведенные в одной точке времени и пространства.
читаем дальшеКомпозиции из альбома ''Attraction'' звучат буквально на каждой французкой радиостанции. ''Эти песни - реальное доказательство качества французской музыки'', - скромничают участники группы. Все они, кстати, профессиональные музыканты, за плечами которых консерватория. ''Мы небольшой парижский оркестр. Необычный и в тоже время такой абсолютно типичный''. Стиль Paris Combo окрестили как музыка а ля ''Amelie from Montmartre''. Альбом Paris Combo "Live" - концентрированный образец той наэлектризованной атмосферы, которая царит на живых выступлениях ансамбля. На пересечении свинг-джаза и шансона, двух самых живых музыкальных жанров, квинтет разыгрывает свой изящный музыкальный хэппенинг, действуя настолько естественно и увлеченно, словно вся эта легкость не стоила ни капли пота. Студийные альбомы Paris Combo известны тщательностью отделки, сглаженностью аранжировок. На сцене пробегающая между музыкантами искра открывает в композициях новое измерение, взбудораживая и вспенивая звучание с помощью импровизаций и спонтанных отклонений от курса.
Пять участников ансамбля, которые телепатически чувствуют друг друга, стоят целого оркестра. В подчинении виртуоза Дэвида Льюиса - труба и рояль, вертикаль и горизонталь джазового измерения. Когда нужно, ему удается играть на них практически одновременно. Ротци мастерски переходит от лид-гитары к ритм-гитаре; латинский, испанский или восточный колорит, джаз или ретро - все это его рук дело. Контрабасист Мано Разаньято легко превращается в вокалиста (например в "Pas а Pas"), сказочника из тридевятого царства, где все поют на мадагаскарском наречии. Барабанщик Франсуа заведует целым фейерверком барабанных тембров, задавая основу всего диапазона превращений. Все они - самостоятельные персонажи на этом празднике артистизма, каждый со своим амплуа и сольными партиями в ассортименте. Наконец, центральная фигура музыкального кабаре Paris Combo - ироничная, чувственная, элегантная, в каждой песне новая Белль ДюБерри, солистка (и аккордеонистка), которая владеет как стилистикой варьете, так и глубокой вокальной драматургией.
Настроение посветлело.. даже странно.. причины могут быть такие: первая какследуетгроза! с градом и громом. Поэт говорил о грозе в начале мая, но в конце апреля тоже ничего себе, стихийно... музыка. она всегда проникает, лечит, обращает на себя, перенастраивает... ностальгия. захотелось снова побыть студенткой. не заново, а снова, так, как было, и даже лучше. французский. моя милая чудо-Аленка сегодня учила меня дифтонгам и переводила мне французские песни. Чехов и импрессионизм. Степь читается! Она просто звучит, расцветает и чувствуется! и Ремарк еще. когда же наконец я смогу спокойно перечитать Черный обелиск?.. и еще, и еще... хочу! наверно насчет причин следует сказать "и так далее"...
вот и..: новые цвета дайрика. За фон спасибо традиционное Але. а за фотографию - моему любимому художнику Дмитрию Бродетскому.
что-то я конкретное хотела написать... ах да!
скорее бы мне отдали диск с фильмами Софи Марсо. там есть фильм "За облаками". как оказалось, я даже не знала, что это фильм Антониони. у меня тоска по этому фильму, пересмотреть хочу, очень.
а из локальной сети скачала фильм Август Раш. может и не шедевр, но про музыку. думаю, должен понравиться, даже несмотря на участие в нем Робина Уильямса...
вот.
а все-таки пора спать... ну хотя бы выключить ноутбук...
Я раньше никогда не слышала этот коллектив!!! И у меня праздник по поводу того, что я его узнала! Пока скачала только один альбом, связанный с танго. От восторга едва ли не... ))))))Ну, вобщем, ОЧЕНЬ нравится Соединение трех моих любимых направлений в музыке - этно, джаза и ретро!!! ))))))) Если я не скачаю эти 6 найденных альбомов, я... я заболею. Вот!
О нем, о коллективе...
Германский коллектив Quadro Nuevo, возглавляемый саксофонистом Муло Францелем, работает в крайне интересном направлении - причислить бы его к этно-джазу, если б было здесь чуть больше импровизационного элемента! Впрочем, джазовая фразировка, джазовая, так сказать, лексика все равно прочитывается... В основе этой музыки - традиционная эстрада первой половины XX века, еще не утратившая национальной принадлежности, еще легко определяемая.... .... .... ....
буду туда писать об исполнителях, кидать ценные ссылки, помогать в поиске каких-нибудь композиций... Просто сейчас как-то я все ищу ретро да ретро, и в основном только в интернете и нахожу.
Вероника Тушнова - известная советская поэтесса, на чьи стихи бывало писали песни. "Счастье - что онo? Та же птица: упустишь - и не поймаешь", - это строка из стихотворения Вероники Тушновой. И эта ее строчка: "Не отрекаются любя..." И в проекте "Песни нашего века" есть песня на ее стихи. Помнишь: "Ну, пожалуйста, ну, пожалуйста, в самолет меня возьми, на усталость мне пожалуйся, на плече моем усни"?
Судьбы поэтов неподвластны простым человеческим представлениям о счастье. Судьба Вероники Тушновой не исключение.
читать дальшеВероника Михайловна Тушнова родилась 27 марта 1915 года (по новому стилю) в Казани в семье профессора медицины Казанского Университета Михаила Тушнова и его жены, Александры, урожденной Постниковой, выпускницы Высших женских Бестужевских Курсов в Москве. Профессор Тушнов, был на несколько лет старше своей избранницы и в семье все подчинялось его желаниям и воле, вплоть до подачи на стол обеда или ужина. Вероника, черноглазая, задумчивая девочка, писавшая стихи с детства, но прятавшая их от отца, согласно его же непререкаемому "желанию" сразу после окончания школы поступила в Ленинградский медицинский институт (семья профессора к тому времени обосновалась в Ленинграде). Вероника Михайловна проучилась на факультете терапии четыре года, но больше не смогла истязать свою душу: ее всерьез увлекли занятия живописью, да и поэтическое вдохновение не покидало. В начале лета 1941 года Тушнова поступает в Московский Литературный институт имени М.Горького. Ее желание профессионально и всерьез заниматься поэзией и филологией вроде бы начинает сбываться. Но учиться не пришлось. Началась война. Отец Вероники Михайловны к тому времени скончался. Осталась больная мать и маленькая дочь Наташа. Семейная, личная жизнь Вероники Тушновой - это одна из загадок для литературоведов. Все скрыто за семью печатями тайн семейного архива, многое не сохранилось, утерялось, о многом - умалчивается....
Используя свои медицинские познания Тушнова почти все годы войны проработала в госпиталях врачом, выхаживала раненых: работа тяжелая, не оставляющая, казалось бы, времени для "возни" с капризными рядами поэтических строчек, но Тушнова во время ночных дежурств умудрялась, при свете затененных ламп, прислушиваясь к сонному дыханию и стонам больных, все время чиркать что-то в тетради. Ее так и звали ласково: "доктор с тетрадкой". В 1945 году вышли из печати ее поэтические опыты, которые она назвала просто - "Первая книга". Вероятно, в год Победы и всеобщего ликования нужно было писать что-то фанфарное, парадное.. Тушнова не умела этого делать никогда. Ей была присуща нота чистой, пронзительной грусти, что лихие "проработчики" от Союза Писателей тут же назвали "пресловутой камерностью", "перепевами надуманных переживаний в духе "салонных" стихов Ахматовой. Веронику Тушнову такая критика задела, и поэтому следующий сборник вышел только в 1954 году. Она просто не решалась выпустить его в свет. Эти десять лет были очень трудными для Вероники Михайловны. Она искала свой собственный путь в поэзии. Искала тяжело, мучительно. Но она так боялась прежних грубых упреков, насмешек, да и просто "пропасти молчания - непечатания", что в итоге большинство стихов этого сборника стали образцами советских, местами пафосных, стихов. Только на последних страницах сборника, в разделе "Стихи о счастье", поэтесса словно сбросив тяжкую ношу вдруг стала самой собою, зазвучал в полную силу! Возникло вдруг истинное лицо пишущей - любящей, томящейся, страдающей. Это было лицо, подобное тысячам других женских лиц, это была душа точно также, как и они страдающая и любящая, мучимая и где-то мучающая другого, пусть и страстно любимого, человека! Каждая из читательниц могла почувствовать в строчках Тушновой свою "вьюгу", свои счастливые и горькие минуты и только свое, но такое общее, понятное для всех тревожное ощущение неумолимого бега времени и с упрямой немного странной, обманчивой и наивной верой в счастье. Помните это, знаменитое:
...Я перестану ждать тебя, А ты придешь совсем внезапно. А ты придешь, когда темно, Когда в стекло ударит вьюга... Когда припомнишь, как давно Не согревали мы друг друга!
После этих строк, выученных и переписанных сотнями читательниц в тетради к Веронике Михайловне пришла известность. Ее поэтический голос набрал силу и высоту. Выпущенная в 1958 году книга была уже чисто лирической. Главная тема поэтессы вышла на первый план, потеснив все остальное:
Любовь на свете есть! Единственная - в счастье и в печали, В болезни и здоровии - одна, Такая же в конце, как и в начале, Которой даже старость не страшна.
Не на песке построенное зданье, Не выдумка досужая, она Пожизненное первое свиданье, Безветрие и гроз чередование! Сто тысяч раз встающая волна!
Красивая, черноволосая женщина с печальными глазами (за характерную и непривычную среднерусскому глазу красоту ее называли смеясь "восточной красавицей"), с мягким характером, любившая дарить подарки, не только близким, но и просто друзьям; мчавшаяся по первому зову на помощь в любое время дня и ночи, заражавшая всех смехом, весельем и подлинной любовью к жизни; эта вот красавица - поэтесса, с чьими стихами о Любви под подушкой засыпало целое поколение девчонок, - сама переживала трагедию - счастье чувства, озарившего своим светом последние ее годы и дававшего мощный поток творческой энергии, но в то же время:
Стоит между нами Не море большое - Горькое горе, Сердце чужое.
Человек, которого любила Вероника Михайловна, поэт Александр Яшин, был женат, не мог оставить семью, да и кто знает, смогла бы Вероника Михайловна, человек все понимающий, и воспринимающий обостренно и тонко, решиться на столь резкий поворот Судеб, больше трагический, чем счастливый? Наверное нет. Она называла свое чувство "бурей, с которой никак не справлюсь" и доверяла малейшие его оттенки и переливы своим стихам, как дневниковым строчкам. Те, кто прочел стихотворения, навеянные этим глубоким и на удивление нежным чувством, не могли избавиться от ощущения, что у них на ладони лежит "пульсирующее и окровавленное сердце, нежное, трепещет в руке и своим теплом пытается согреть ладони". Может быть поэтому поэзия Тушновой до сих пор жива, книги переиздаются, помещаются в интернет и легких, как крылья бабочки, строчек Тушновой, кстати, созданных "в крайнем страдании и острейшем счастье", знают больше, чем подробности ее сложной биографии.
Умирала Вероника Михайловна в тяжелых мучениях. Не только от страшной болезни, у нее обнаружили рак, но и от тоски по любимому человеку. Поэтессы не стало 7 июля 1965 года. Ей едва исполнилось 50 лет. Остались рукописи в столе: недописанные листки поэмы и нового цикла стихов. Все это издали лишь в 1969 году. Александр Яшин умер 11 июля 1968 года. Диагноз звучал также зловеще - рак. Как тут не вспомнить классическое: "Бывают странные сближенья!"
* * *
Открываю томик одинокий - томик в переплёте полинялом. Человек писал вот эти строки. Я не знаю, для кого писал он.
Пусть он думал и любил иначе и в столетьях мы не повстречались... Если я от этих строчек плачу, значит, мне они предназначались.
Всегда так было и всегда так будет: ты забываешь обо мне порой, твой скучный взгляд порой мне сердце студит... Но у тебя ведь нет такой второй! Несвойственна любви красноречивость, боюсь я слов красивых как огня. Я от тебя молчанью научилась, и ты к терпенью приучил меня. Нет, не к тому, что родственно бессилью, что вызвано покорностью судьбе, нет, не к тому, что сломанные крылья даруют в утешение тебе. Ты научил меня терпенью поля, когда земля суха и горяча, терпенью трав, томящихся в неволе до первого весеннего луча, ты научил меня терпенью птицы, готовящейся в дальний перелет, терпенью всех, кто знает, что случится, И молча неминуемого ждет.
* * * Все в доме пасмурно и ветхо, скрипят ступени, мох в пазах... А за окном - рассвет и ветка в аквамариновых слезах. А за окном кричат вороны, и страшно яркая трава, и погромыхиванье грома, как будто валятся дрова. Смотрю в окно, от счастья плача, и, полусонная еще, щекою чувствую горячей твое прохладное плечо... Но ты в другом, далеком доме и даже в городе другом. Чужие властные ладони лежат на сердце дорогом. ...А это все - и час рассвета, и сад, поющий под дождем, - я просто выдумала это, чтобы побыть с тобой вдвоем.